Клермонский собор (1095)

Папство, только что усилившее аскетической реформой свой нравственный авторитет на всем Западе и усвоившее себе идею единого Божьего царства на земле, не могло не откликнуться на призыв, обращенный к нему из Константинополя, в надежде стать во главе движения и, может быть, получить духовную власть на Востоке. Наконец, западные христиане давно были возбуждены против мусульман борьбой с ними в Испании, Италии и Сицилии. Для всей южной Европы мусульмане были хорошо знакомым, наследственным врагом. Все это способствовало успеху обращения императора Алексея I Комнина, который уже около 1089 года находился в отношениях с папой Урбаном II и готов был, по-видимому, положить конец церковному раздору, чтобы получить помощь от латинского Запада.

Зашла речь о соборе в Константинополе для этой цели; папа освободил Алексея от отлучения, до тех пор лежавшего на нём, как на схизматике. Когда в 1091 году папа находился в Кампании, при нём были послы Алексея. В марте 1095 года папа ещё раз выслушал послов Алексея (на соборе в Пиаченце), а осенью того же года был созван собор в Клермоне (во Франции, в Оверни). В уме папы Урбана II мысль о помощи Византии приняла ту форму, которая особенно должна была прийтись по душе массам. В речи, которую он произнес в Клермоне, политический элемент был отодвинут на задний план перед элементом религиозным: Урбан II проповедовал поход для освобождения от неверных Святой земли и Гроба Господня. Речь папы в Клермоне 24 ноября 1095 года имела громадный успех: многие тут же дали обет идти против неверных и нашили себе на плечо кресты, отчего и получили название «крестоносцев», а походы — «крестовых».

Так был дан толчок движению, которому суждено было остановиться лишь два столетия спустя. Пока на Западе зрела мысль о Крестовом походе, император Алексей освободился от опасности, вынудившей его искать помощи на Западе. В 1091 году он истребил печенежскую орду, при помощи половецких ханов Тугоркана и Боняка; морское предприятие Чахи также кончилось неудачно (Чаха вскоре был убит по приказанию никейского султана). Наконец, Алексею удалось в 1094—1095 годах освободиться и от опасности, грозившей ему со стороны его недавних союзников — половцев. Непосредственная опасность для Византии прошла как раз в то время, когда с Запада стали прибывать массы первых крестоносцев, на которые Алексей смотрел теперь с тревогой. Помощь Запада принимала слишком широкие размеры; она могла грозить самой Византии, ввиду вражды между латинским Западом и греческим Востоком.

Проповедь Крестового похода имела на Западе необыкновенный успех. Во главе движения встала церковь: папа назначил своим легатом при крестоносном войске епископа Пюи Адемара, который одним из первых принял в Клермоне крест. Принявшие крест, как пилигримы, принимались церковью под её покровительство. Кредиторы не могли требовать с них долгов во время их путешествия; захватывавшие их имущество отлучались от церкви; всем крестоносцам, которые шли в Святую землю, побуждаемые к тому благочестием, а не стремлением к приобретению почестей или богатства, отпускались грехи. Уже зимой с 1095 на 1096 год собрались большие массы плохо или почти вовсе не вооруженных крестоносцев из беднейших классов. Во главе их стали Пётр Пустынник и Вальтер Голяк (или Готье-нищий). Часть этой толпы достигла Константинополя, но многие погибли ранее. Греки переправили крестоносцев в Азию, где они почти все были истреблены сельджуками. Несколько позднее начался настоящий Первый крестовый поход.